Стихи прольются первой строчкой
за хороводами коляд...
Ты ждал ее – шальную дочку
задиристого февраля.
Опять морозы подкосили
и пешеходов, и гудки
у сорванных автомобильных
клаксонов ежели ни зги
и в двух шагах…
терпи и кашляй,
и капли Фариа храни –
аббата вафельной как башня,
кроваво-красной как гранит –
она хранила отпечатки
следов и пальцев, стонов, слез –
твоя подруга по несчастью,
твой друг и сторож…
и мороз,
казалось, с памятью обвенчан
и с пелериною фаты
метели… но упрямый венчик
ласкает, как его? – персты!
Перчатки сброшены и ноздри
коней ласкаем, и рысцой
на расписных и двухполозных –
перчатки брошены на козлы!
Давно ли утирали слезы
перчаткой брошенной в лицо?
И как мечту хранили память
и берегли свою тоску –
так ствол тоскует по ветвям и
холод дула по виску,
так память шепчет: – Это вряд ли…
А разум тешится, нахал:
– Тебя забыла голубятня, –
скворечник? – и не вспоминал…
Ты память сохрани, как песню
и клич победный, как вигвам
свой бережет индеец – месть как,
чтоб отомстить ее врагам!
Любили девушек, и возле
ворот и окон... и шагам
не знали счет – и шапки оземь,
и взгляду взгляд, и по рукам…
Мы только улицы мостили
и примеряли сапоги –
мы и о мести позабыли,
но тяжелы ее шаги.
И уходили командоры
на риск, на страх, на корабли...
Ах! боже мой, – какие взоры
дарили женщины Земли!
Стихи прольются с первой строчки
за брудершафтами на «ты»,
когда мы расставляем точки
и избегаем запятых,
когда забылись интермеццо
и бубны святочных коляд,
и бьют горячечные герцы
в холодном сердце февраля.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
Поэзия : Спасибо - Валерий Гаращенко Этот стих был написан сразу после покаяния, я тогда еще находился в колонии и впереди был год неволи. Тем не менее, никогда раньше я не чувствовал себя таким свободным.
